же, как и все.
— Дорогие гости! — Приветствует всех Хонор, постучав по своему бокалу. — Спасибо всем кто приехал поддержать меня и мою страну. — По залу проходят аплодисменты. — Завтра всё станет ясно более подробно, а сейчас время всем отдохнуть и повеселиться.
В зале вновь заиграла музыка, и все начали вести себя в разы громче. Я хочу подойти к Кэтрин, которая в упор меня не замечает, но передо мной появляется папа и протягивает мне телефон. Меня что, нарочно к ней не подпускают?
— Это мама, я сказал ей про Кэтрин.
— Привет мам, — говорю я в трубку, а сам недовольно смотрю на отца, а он лишь пожимает плечами.
— Это правда, сынок?
— Да, — протягиваю я, рад слышать её счастливой.
— Это замечательно! Когда вы возвращаетесь? Всё же нужно подготовить. Ты уже придумал, что сказать девушкам, а стране? — Затараторила она и я отдал трубку отцу, пусть сам ей всё объясняет, меня это слегка смущает.
Зал погружается в медленную музыку, оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться, что больше никто не хочет меня потревожить. Все девушки так и остались в своих простых белых платьях, и сейчас большинство из них танцуют с представителями других стран. Если они им понравятся, что вероятней всего, то у них будет неплохое будущее не только в родной стране, но и за границей.
— Мисс, можно пригласить вас на танец? — Поклонившись и протянув руку спрашиваю я, подойдя к Кэтрин.
— Кончено, — улыбается она и делает книксен.
Прикоснувшись к её руке, я понимаю, как скучал по ней. Никогда раньше я не замечал, как ей идёт красная помада, я никогда раньше не смотрел на неё как смотрю сейчас, потому что я не узнаю её. Я знаю, что это она, всё ещё та девочка с моего детства, но сейчас я вижу девушку, в которой сосредоточился весь мой мир.
— Что ты так на меня смотришь? — Смеётся она. — Ты меня смущаешь.
— Я, кажется, схожу с ума, из-за такой сильной любви к тебе. — Кэтрин смущённо смеётся и опускает взгляд. — Я будто, правда, с ума схожу, но мне нравиться это чувство.
Я оглядываюсь по сторонам, вижу, как все веселятся, а мы одни танцуем у окна, за которым небо начинает погружаться во тьму.
— Ты будешь моей? — Шепчу я, снова повернувшись к ней и встретившись с её голубыми глазами.
— Я и так твоя.
Что-то разбивает вазу позади Кэтрин и осколки рассыпаются по всему залу, но их слишком много. Проходит несколько секунд, прежде чем я понимаю, что разбилась не только ваза, но и всё окна, что здесь есть. Зал наполняется ужасным шумом похожим на выстрелы и смешивается с криками людей.
Глава 26
На секунду я будто теряюсь и забываю где я. Уши закладывает, и я ничего не слышу, сердцебиение учащается, и я чувствую один лишь страх, он наполняет всё моё тело, душу и разум. Время будто бы останавливается на мгновение, комната, которая ещё пару секунд назад сияла чистотой и была наполнена радостью и весельем теперь погружена в хаос. Осколки разлетаются во все стороны, кто-то падает на пол, и я не понимаю, живы ли они. Начинается паника, и все пытаются выбежать из зала как можно быстрее, но меня резко тянет вниз, и я снова устремляю свой взгляд на Кэтрин. Я опускаюсь на пол, держа её на руках, я не могу спросить её, что с ней, потому что голос будто пропал, не могу сказать ей, что всё будет хорошо, потому что знаю, что это не так.
Слух начинает возвращаться, и я слышу только крики и выстрелы всё снова и снова, они сводят меня с ума, но больше всего меня пугает не это, а девушка что лежит у меня на руках.
— Кэтрин? — выдавливаю я из себя. — Ты ранена? — Я не хочу кричать, не хочу пугать её ещё сильнее, но я не могу, не могу без её помощи.
Её пустой взгляд, смотрящий куда-то за мою спину, фокусируется на мне, и я вижу, как её глаза наполняются слезами. Моё сердце готово разорваться в груди при одном взгляде на неё. Её лицо искажается от боли и от этого я готов разрыдаться и сам, но вдруг она хватает меня за плечо, и я помогаю ей подняться.
— Кэтрин? — Шепчу я, сомневаясь, что она слышит меня.
— Чак, нам нужно уходить! — Слёзы не оставляют её, она смотрит мне в глаза и не находит того что искала, не видит во мне поддержки и помощи. — Чак, — шепчет она и кладёт свои руки мне на скулы, — я люблю тебя, — говорит она, смотря мне в глаза. — Мы справимся. — Кэтрин зажмуривает глаза, и крупные слёзы начинают скатываться по её щекам, она борется сама с собой, со своей болью. Я вижу её улыбку и её слёзы и это то, что я в ней люблю и ненавижу.
Она пробуждает меня, заставляет собраться и оглянуться по сторонам, комната начинает наполняться дымом и у нас есть всего несколько секунд, чтобы выбраться отсюда. Я беру её на руки, Кэтрин вскрикивает от боли, но нам нужно уходить. Я всё ещё слышу выстрелы, но не здесь, я слышу крики и они повсюду.
— Ваше Высочество, — появляется из-за угла Николина, девушка из гвардии. — Нужно уходить, скорее! — Я бегу за ней по коридору, и мы заворачиваем за угол. Николина отодвигает картину чуть больше её самой и открывает потайную дверь. — Скорее, — она пропускает меня и, заходя следом, запирает дверь на ключ. Здесь лестница ведущая вверх. Раньше я не бывал тут.
— Останемся здесь пока что-нибудь не придумаем, — измученно говорит она, садясь на лестницу и держась за свой бок. — Она в порядке? — Спрашивает Николина, смотря на Кэтрин.
Я опускаюсь на лестницу, всё ещё держа её на руках. Она в сознании, но кажется ненадолго.
— Кэтрин, — зову, её я в надежде, что она мне ответит. Она смотрит на меня, но будто не видит.
— Подними меня, — просит она, и я помогаю ей сесть. Даже в полумраке мне прекрасно видно её рану.
— Твоя спина, — меня хватает только на два слова, я больше не могу говорить, мне так жаль, жаль, что она здесь со мной, а не дома в безопасности.
Её красное платье с открытой спиной и я прекрасно вижу, что ей попали в лопатку. Всё её платье в крови, а она сама еле держится, чтобы не потерять сознание. Как я мог это допустить? Как всё это
